16 февраля 1945 года Джордж Оруэлл писал в колонке «Как мне заблагорассудится», которую вел в левой газете «Трибьюн»: «Говорят, гестапо содержит отряды литературных критиков, в чью задачу входит определять авторство анонимных памфлетов посредством сличения стилей. Мне всегда казалось, что, если бы, конечно, эта работа была посвящена более благородным целям, я бы с удовольствием ею занимался».
Нет никаких причин сомневаться — на основании сличения стилей, а также других фактов, подробно изложенных мной в Литературном приложении к «Таймс», — что эта прежде неизвестная статья написана Оруэллом. Обнаружена она была в прошлом году(1) и сейчас находится в архиве Оруэлла в Университетском колледже в Лондоне. Госпожа Соня Оруэлл[2], поддержавшая мое намерение написать большую работу об Оруэлле и его политических взглядах, позволила мне ее опубликовать.
Однако по-настоящему оценить эту статью можно, только разобравшись в необыкновенных обстоятельствах, вызвавших ее к жизни.
Прежде всего следует помнить, что Оруэлл никогда не был коммунистом. Более того, в своей книге «В честь Каталонии», написанной в 1938 году, он резко и недвусмысленно осуждал коммунистов, стремившихся возглавить борьбу республиканцев в Испании, за то, что они вносят раскол в общее дело, и особенно за то, что ими движет сектантская ненависть к испанским анархистам, которых Оруэлл очень любил и уважал, поскольку сражался вместе с ними в окопах, и которым с риском для жизни пытался помочь .во время коммунистических чисток в Барселоне.
Он писал «Скотское хозяйство» в 1943 — 1944 годах, когда альянс союзников с Советской Россией горячо поддерживался и одновременно постоянно висел на волоске. Но антисталинские взгляды Оруэлла уже были хорошо известны в Англии.
Обвинения в самоцензуре, чрезмерной русофилии и склонности к тоталитаризму, которые Оруэлл в этой статье выдвигает в адрес многих английских интеллектуалов, содержатся почти в столь же подробном виде в его «Письме из Лондона», опубликованном в журнале «Партизан ревью» летом 1944 года(3), где он развивает мысль о «раболепстве так называемых интеллектуалов» перед Россией, а кроме того, к вящему раздражению большинства читателей, еще и в колонке «Как мне заблагорассудится» в газете «Трибьюн», особенно в номере, увидевшем свет 1 сентября 1944 года(4), где нашел выход его гнев по поводу повсеместного преуменьшения роли Варшавского восстания: «Прежде всего я обращаюсь к английским левым журналистам и вообще к интеллигенции: помните, что за нечестность и трусость всегда приходится расплачиваться. Не воображайте, что можно годами лизать сапоги, пропагандируя советский режим или какой-нибудь иной режим, а потом вдруг вернуться к умственной порядочности. Шлюхе девушкой не стать.
Во-вторых, более общее соображение. Сегодня в мире нет ничего важнее англо-русской дружбы и сотрудничества, а этого никак не достичь без настоящей прямоты».
Сказано сильно, и неудивительно, что находились люди, которые хоть и не были «попутчиками» коммунистов — а к «попутчикам» в этот период Оруэлл относил своего издателя Виктора Голланца(5), — но все же сомневались в том, осмотрительна ли подобная прямота или даже прямота в виде аллегории, как в «Скотском хозяйстве».
Голланц, с которым Оруэлл был в то время по-прежнему связан контрактом, первым отверг книгу, может быть даже к облегчению Оруэлла, который, очевидно, и не рассчитывал, что тот ее напечатает, и не слишком этого хотел, поскольку не забыл о его отказе издать «В честь Каталонии». Он говорил друзьям, что отправка рукописи к Голланцу — наверняка пустая трата времени и что Голланц вообще отказывался считать «Скотское хозяйство» романом, поскольку книжка такая маленькая.
Потом рукопись была отправлена в чрезвычайно почтенное издательство Джонатана Кейпа(6), и тут-то началась потеха, которая, собственно, и привела к публикуемой здесь блистательной, однако недипломатичной вспышке. Письмо, цитируемое Оруэллом в начале статьи, — это отрывок из письма Кейпа, в котором содержится отказ печатать книгу. Знаменитое замечание Оруэлла, обращенное к Т. С. Элиоту(7) об «идиотском предложении сделать так, чтобы большевиков изображали не свиньи, а какие-нибудь другие животные»(8), имеет под собой вполне реальные основания, и, кроме того, из письма Кейпа ясно, что он, в самом деле, показывал рукопись «высокопоставленному чиновнику» в существовавшем во время войны Министерстве информации. Здесь следует вспомнить, что даже в военное время в Великобритании не было закона, обязывающего посылать книги в цензуру. Тут Оруэлл совершенно прав. Издатели все делали сами, их никто не заставлял.
Элиот — в то время директор издательства «Фабер энд Фабер» — книгу, разумеется, тоже отверг. Собственно, он высказал то же самое соображение, что и Кейп, хотя в целом его письмо ощутимо почтительнее к Оруэллу как к писателю. «Мы все считаем, что ваша книга великолепно написана, что притча построена очень искусно, а повествование, ничуть не ослабевая, держит читательский интерес — а это после автора Гулливера не удавалось почти никому». Однако вслед за этим панегириком шло известное, сложным образом выраженное сомнение в том, является ли «данная точка зрения именно той, с которой в настоящии момент следует рассматривать политическую ситуацию».
В конце концов Фредерик Уорбург(9) мужественно решился опубликовать книгу, и в этом намерении его поддержал горячий читательский отзыв Тоско Файвела(10). Сегодня ни тот, ни другой ничего о предполагавшемся предисловии вспомнить не могут, однако и Файвел, и другие говорили мне, что Оруэлл не любил обсуждать то, что он в данный момент пишет, даже с ближайшими друзьями. Для предисловия оставили место в корректуре, но оно так и не появилось.
В то самое время, когда английское издание находилось в типографии, книгу отвергли по меньшей мере три американских издателя, и тут наконец Фрэнк Морли(11) отвез ее в издательство «Харкурт Брейс», и началось ее триумфальное печатание, которое не остановилось и по сей день.
Может показаться, что в этом предисловии Оруэлл в своей полемике хватает через край: «Как раз свободомыслящие боятся свободы, и интеллектуалы совершают подлость по отношению к интеллекту». Я, впрочем, не вижу здесь ничего чрезмерного, особенно если принять во внимание тогдашние обстоятельства. Сейчас мы, быть может, стали терпимее к мнениям, отличным от наших, — порой, быть может, как это ни печально, равнодушнее. Нам уже трудно представить себе обстоятельства военного альянса, которые побуждали таких разных людей, как Элиот и Голланц, добровольно самим подвергать себя цензуре, угодной Советскому Союзу.
Статья Оруэлла — резкая, но иной она и не могла быть, учитывая то, как дурно вели себя уравновешенные, цивилизованные и почтенные люди. И тем не менее он, безусловно, был прав, когда раздумал предварять этой статьей «Скотское хозяйство», ведь тогда притча как раз и потеряла бы свое более широкое звучание и воспринималась бы исключительно как произведение о Сталине, а универсальный характер содержащихся в ней мыслей о разлагающем воздействии власти мог бы показаться отражением скандала в английских литературных кругах.
Однако «Свобода печати» — это нечто большее, чем неизлившаяся и устаревшая полемика. В этой статье сводятся воедино размышления Оруэлла на постоянную тему его публицистики — публицистики, безусловно, содержащей образцы самых оригинальных и ярких политических раздумий, когда-либо написанных на английском языке, — на тему о том, что трусость является не меньшей угрозой, чем официальная цензура. В конечном счете оказалось, что Оруэлл мог и не спорить с теми, кто пытался помешать изданию этой книги, и перевод ее по крайней мере на шестнадцать языков еще при жизни писателя раскрыл несостоятельность его врагов, а сам он, хотя жить ему оставалось уже совсем немного, раскрылся как величайший английский сатирик после Свифта и один из самых блистательных журналистов после Хэззлитта(12). И уже перед самой смертью ему суждено было соединить эти два таланта в романе «1984», который значит для двадцатого века не меньше, чем «Левиафан» Томаса Гоббса для восемнадцатого.
1972 г.
1) В 1971 году. [обратно]
2) Соня Оруэлл (1918-1980) — вторая жена Оруэлла. [обратно]
3) The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell. 1968. Vol III. P. 123-128. [обратно]
4) Ibid. P. 224-228. [обратно]
5) Виктор Голланц (1893-1967) — издатель Оруэлла, основатель Книжного Клуба Левых (1936), видный общественный деятель. [обратно]
6) Джонатан Кейп (1879-1960) — основатель и глава издательства «Джонатан Кейп», существующего и по сей день. [обратно]
7) Томас Стернс Элиот (1888-1965) — поэт, критик, драматург. Родился в США, жил в Англии. Автор «Любовной песни Альфреда Пруфрока», поэм «Бесплодная земля», «Полые люди» и др. Один из директоров издательства «Фабер энд Фабер». [обратно]
8) The Collected Essays. Journalism and Letters of George Orwell. 1968. Vol III. P. 176. [обратно]
9) Фредерик Уорбург (1898-1981) — один из основателей издательства «Секер энд Уорбург». [обратно]
10) Toскo Файвел (1907-1985) — писатель и журналист, друг Оруэлла, автор воспоминаний о нем. [обратно]
11) Фрэнк Морли — сотрудник издательства «Фабер энд Фабер», впоследствии работавший в американском издательстве «Харкурт Брейс» и предложивший там напечатать «Скотское хозяйство». [обратно]
12) Уильям Хэззлитт (1778-1830) — английский эссеист и критик. [обратно]
Комментарий: Маша Карп
* Бернард Крик — первый биограф Оруэлла, автор книги «Джордж Оруэлл: Биография» (George Orwell: A Life. Secker and Warburg, 1980). Крик опубликовал статью «Свобода печати» в лондонском Литературном приложении к «Таймс». Там же была напечатана публикуемая здесь статья самого Крика, которую затем, в сокращенном виде, перепечатал «Нью-Йорк Таймс Магазин». Перевод статьи Крика осуществлен по нью-йоркскому изданию.
![[Обложка]](/gallery/Animal_Farm/img/057_thum.jpg)